Саймон таращился на Рафаэля с нескрываемым ужасом. Да, конечно, они были монстрами и периодически делали всякие монстрские делишки. Конечно, Рафаэль был слегка старомоден. Допустим. Это нормально, но это? Это было просто непростительно. Это кардинально меняло вообще всё в этом мире. Это, черт побери, меняло всё, что Саймон когда-либо знал о Рафаэле. Всё их общение сейчас было буквально на волоске от того, чтобы оборваться окончательно. Потому что, черт, это не могло быть правдой.

— Что ты имеешь ввиду, говоря, что ты никогда не смотрел «Назад в будущее»?

Магнус знал, что случалось с детьми-магами, которые при рождении явно не были похожи на людей и которых их матери и весь мир не могли заставить себя принять. Он не мог посчитать, сколько детей родилось в самые темные времена, они могли быть волшебными, они могли быть бессмертными, но не получили шанса на жизнь вообще. Дети, брошенные, как это было сейчас, или утопленные, как это чуть не случилось с Магнусом, никогда не оставляли яркого магического следа в истории, не получали и не отдавали любовь, никогда никем не были кроме шепота, увядающего на ветру, памятью о боли и отчаянии, они лишь с затухающим увяданием уходили в темноту. Ничего не осталось от тех детей: ни заклинания, ни смеха, ни поцелуя.
Без удачи Магнус был бы среди погибших. Без любви Катарина и Рагнор были бы среди погибших.
«Рожденный в бесконечную ночь»