В начале 1975 года политическая обстановка в Мадагаскаре была накалена до предела. Шли громкие судебные процессы над участниками заговора против  лидера смертных воинов Рамананцуа,  для страны настали непростые времена, поэтому не было ничего удивительного в том, что Магнус Бэйн решил отправиться именно туда в свой очередной незапланированный (других у мага просто не бывало) отпуск. Вопреки ожиданиям всех, кто хоть сколько-нибудь знал Магнуса, в столицу он не сунулся, оставшись, таким образом, в стороне от политических событий, зато обосновался в небольшой деревеньке в глубине острова и приводил в состояние, близкое к священному ужасу, местное население. Чем, безусловно, наслаждался.
Плохая идея – вот истинное имя Магнусу, справедливо полагал его давний друг Рагнор Фелл, наблюдая, как Верховный маг Бруклина пытается влезть на огромный баобаб. Узкие бедра Магнуса, обтянутые роскошной белоснежной тканью новых расклешенных брюк, маячили перед носом Рагнора, и он делал попытки отмахнуться от них, как от назойливой мухи.
Магнус тяжело дышал, но пребывал в полнейшем восторге от своей идеи. Он, прикрывая ладонью глаза, вглядывался ввысь, туда, где огромный, толстый ствол переходил в напоминающие корни ветви, а потом снова пробовал ухватиться за что-нибудь и подняться. Периодически он отвлекался от своего занятия, поправлял радужных оттенков рубашку и посматривал куда-то в сторону приземистых домов примитивных. В эти минуты маг принимал позы, более подходящие для подиума, нежели для пыльных пространств долины баобабов.
- Я должен знать, какой вид открывается с моего баобаба, - упрямо сказал Магнус в ответ на непроизнесенный другом вопрос. - Если бы ты выбирал квартиру, Рагнор, на что бы ты обратил внимание в первую очередь? Разумеется, на то, что ты будешь видеть из окна.
Магнус вздохнул. Признаться, ему уже поднадоело это развлечение, он не отказался бы что-нибудь выпить и, возможно, подремать в тенечке. Куда же запропастился этот невыносимый туземец?!
Поколебавшись секунды две, маг коснулся ладонью исполинского ствола дерева, мелькнули синие искры, и толстая кора, подобно пластилину, размягчилась, растянулась и сжалась, застыв, образуя удобные выступы, по которым Магнус невозмутимо начал взбираться на самый верх. Маг лез всё выше и выше, Рагнор внизу казался все меньше и меньше, а ствол всё не кончался. Деревенька отсюда была видна как на ладони.
- А знаешь, что я скажу тебе, друг мой Рагнор? – крикнул Магнус, не вполне уверенный, что его услышат с такой высоты. – Если ты думаешь, что я откажусь от идеи устроить в этом гиганте свой летний домик, вынужден тебя огорчить! Как я и предполагал, вид отсюда открывается превосходный!
Ему показалось, что он услышал снизу усталый вздох, но в этот момент открылась обитая фанерой дверь дома, за которым весь этот час маг вел пристально наблюдение, и оттуда, толкая вперед небольшую тележку, вышел высокий, мускулистый, темнокожий молодой человек.
Магнус просиял.
Парень с тележкой направился вдоль по дороге, огибавшей приглянувшиеся Магнусу баобабы, но, к большому сожалению мага, совершенно в противоположную сторону!
Маг кубарем скатился вниз, едва ли не на колени к Рагнору, и только магическая связь с кошачьими, вероятно, уберегла его от возможных травм. Друг смотрел на него с мрачноватой усталостью.
- Знаешь, как его зовут? – едва ли не пропел Магнус и тут же сам ответил на свой вопрос: - Гвандоя! Изумительно, правда? Вставай же, Рагнор, нам нужно идти.
Планы по строительству летнего домика в баобабе были отложены на неопределенный срок, и сердце мага пело в тот момент, когда он догнал Гвандою и не увидел в его взгляде ни тени страха, а лишь недоумение пополам с любопытством и весельем, когда Магнус решительно взялся за ручку тележки.
Рагнор, конечно, мог бы догадаться, что в переводе имя мускулистого туземца означает ни что иное, как «испытывающий страдания». Какие-то вещи остаются неизменными.