Очень трудно по-настоящему познакомиться с любым живым существом, если это существо в твоем присутствии испытывает священный трепет, впадает в ступор, тоже несомненно священный, и начинает вести себя до крайности неестественно, словно следуя какому-то древнему и хорошо забытому церемониалу, мысль о необходимости которого тем не менее сидит в мозгу. С этим Михаил столкнулся сразу после призыва, а потому решил сменить тактику.
Через несколько дней он вернулся на Землю в другом облике и отправился на прогулку по Нью-Йорку. Сейчас он ничем не отличался от человека, ни внешне, ни, пожалуй, внутренне, если брать в расчет кровь и плоть, а не духовное составляющее. Вероятно,  непривычному ангелу такая оболочка должна была показаться очень странной, приносящей море новых ощущений, но Михаил был слишком сосредоточен на цели своих приключений и совершенно забыл думать о себе.
Цели у него были, в обобщенном смысле, две. Одна двигалась вниз по Миртл-авеню к перекрестку с Купер-авеню – это были нефилимы, отправившиеся на вечернюю инспекцию улиц в надежде если не убить, то по меньшей мере напугать рейфов, выбравшихся на охоту. По меньшей мере, так понял их намерения и настроение Михаил. Второй целью были сами рейфы, выползшие из тайного портала в парке Хайленд и отправившиеся на охоту. Да, архангел знал о рейфах куда больше всех присутствующих, даже больше самих рейфов, именно он когда-то возглавил ангельскую операцию по избавлению Земли от этих хищников. Не безупречную, надо сказать, потому что спасая от рейфов народы земли, ангелы подставили под угрозу многочисленные народы другой галактики. И с последствиями этого тоже нужно было разбираться, и Михаил уже прикидывал, как может помочь в этом нелепая выходка жителей Земли.
Но это были далеко идущие стратегические планы. А пока что был вечер, осень, темно и холодно, и рейфы крались под деревьями в надежде кого-нибудь поймать и съесть. Михаил вышел на дорожку под фонарем, засунул руки в карманы тонкой куртки, поднял плечи, будто бы он очень замерз. На самом деле, его тревожил не холод, а судьбы людей, не убравшихся с парка до наступления темноты, и судьбы рейфов, которые, несомненно, были очень злобными и неразумными (в высшем, нравственном смысле) созданиями, но все-таки живыми и достойными любви, как все прочие живые существа.
Человек, если он порядочен и ответственен, всегда трудится на пределе своих возможностей, и старается сделать все, что в его силах. Ангел может куда больше, то, что обычный человек и представить не в состоянии. Может – технически, если уместно так выразиться, и не может – в более глубоком смысле, чтобы не нарушать хрупкое равновесие мира грубым вмешательством.
Михаил мог бы уничтожить всех двенадцать рейфов одним взмахом руки, а местных жителей потревожила бы лишь   неяркая вспышка. Мог бы он и перенести пришельцев одним движением воли назад в галактику Пегас – но и этого он не сделал. А сделал он вот что: попросил мысленно тех нескольких человек, что шлялись по парку, не ходить по аллее, где прятались рейфы – не объясняя ни причин, ни источника информации, неясным голосом подсознания. Кто услышит – тот услышит, доверится своему предчувствию и будет спасен, хоть, возможно, и никогда не узнает.
А сам побежал от фонаря прочь, навстречу компании нефилимов, входящей в парк. Один из рейфов, массивный, как носорог, солдат, вывалился с громким треском из кустов и ринулся следом за ангелом. У следующего дерева их перехватил еще один – из вышей касты – попытался схватить Михаила за ворот, зашипел, широко раскрывая пасть с острыми зубами. Михаил вывернулся, ушел из под их рук, быстрее, чем мог бы это сделать человек, хоть рейфы и не обратили на это внимание. Они были слишком самоуверенны и слишком наполнены азартом охоты. Офицер толкнул Михаила в спину, так, что ангел в человечьем обличии перелетел через дорожку и впечатался лбом в дерево, в очередной раз мысленно посочувствовав нелегкой доле существ, обременных телом – боли он не чувствовал, но воображение было на месте.
Оба рейфа ринулись к дереву, столкнулись прямо над поверженной жертвой и зашипели грозно друг на друга. По хорошему, рейф-солдат должен был уступить  своему командиру, но то ли у него в мозгах случилась какая-то сшибка, то ли что, но он попытался оттеснить второго рейфа, возмущенного до глубин своей высокородной души. Михаил не пытался встать, лишь повернулся на спину и уселся в корнях, вытирая рукавом кровь (совсем настоящую) со лба. Он рассчитывал, что нефилимы должны подойти вот-вот и избавить рейфов от горького разочарования.
Когда в свете фонаря появилась темная фигура, непохожая на рейфовскую, Михаил оперся о ствол и попытался улизнуть – но один из его преследователей впился в грудь и тряханул ангела хорошенько.
– Отпусти меня, – ангел решил все-таки пообщаться. – Разве ты так голоден, что тебе нужно непременно меня съесть?
Рейф захохотал в ответ и принялся разрывать рубашку на Михаиле.
«Ой, ну и дурачок же ты», – подумал ангел.
– Эй, обернись, тебя убьют сейчас! – он произнес это шепотом, так, чтоб не услышали подходившие нефилимы (или нефилим), но услышал пытающийся его съесть рейф. Почему-то ему не хотелось, чтоб рейфа убили прямо сейчас, хоть, по правде сказать, сколько он не вглядывался мысленно в пропасти его души, там было не видно никакого просвета.
Но пусть его убьют не сейчас.