Если бы Александр не увидел этого собственными глазами, то никогда бы не поверил, что у этого уже не очкарика хватило смелости влезть в оружейную. Дурости. Мозгов тут явно не хватало. Оставалось надеяться, что тот посвятит свою теперь бессмертную жизнь на увеличение их в объеме, ведь до давить на череп явно далеко. Саймон как ни в чем не бывало стоял за ограничительной линией перед мишенью. И все бы ничего, но почему-то вместо того, чтобы стрелять, он вертел лук в руках. Пока владелец стоял прямо за спиной в нескольких шагах, готовый если не на убийство, то на воспитательный выстрел точно. Теперь-то он точно не умрет. Может быть. Все зависело от степени идиотизма.
— Недоброго утра. Тебе помочь? — участливо поинтересовался, когда ждать надоело. Обратив на себя внимание и подметив вмиг напрягшуюся фигуру вампира, охотник шагнул к нему. Мимолетного взгляда хватило, чтобы понять, что не так. Эмоции Лайтвуда, казалось были написаны на его лице, цвет которого менялся в зависимости от осознания проблемы. Катастрофы, пусть и в масштабах на несколько дней. И круглой суммы.
— Я так понимаю, что апартаменты загробного мира тебе пришлись по нраву, что ты так отважно и упрямо туда стремишься во второй раз. Кто тебя сюда пустил вообще? Что за мания тянуть в руки все, что нельзя? — Алек отобрал лук, прикрыв глаза на секунду, чтобы дать себе время выдохнуть пар. Уму непостижимо! — У меня последний вопрос. КАК? КАК, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ СЛОМАЛ ТО, ЧТО НЕЛЬЗЯ СЛОМАТЬ? — как можно было погнуть плечо и сломать релиз. От злости, что ли? Кто вообще так обращается с оружием? Центр тяжести сместился в сторону искажения металла. Тетива была в порядке, но теперь обвисла и держаться ни в какую не хотела. Алек снова вздохнул. Натягивать ее смысла нет, она просто не будет держаться. Но если релиз можно починить, то дугу уже нет. Он сомневался, что кто-то возьмется исправлять данный шедевр. А виноват был в этом один несносный идиот, только и всего. Один идет, а вреда вокруг, как от табуна.
— У тебя криворукость с рождения или предрасположенность только после обращения обнаружилась? Ты еще здесь? — иногда лучник сам себе напоминал преподавателя, строгого, который только и умел, что отчитывать. Но здесь реально было за что. Лайтвуд вдруг почувствовал себя беспомощным младенцем. Вот что бывает, когда привыкаешь к вещи. Этот лук был не просто оружием. Он стал продолжением самого Алека, его неотъемлемой частью, пусть и практичной и не раз спасавшей шкуру. Теперь уже ни на что не годный.
— У тебя случаем память не отшибло, где ты там стрелял. В лагере? А ты точно там был или может, тебе приснилось? — конец  металлического рога угрожающе уткнулся в грудь Льюиса весьма ощутимо, — Мне плевать, что ты будешь делать. Но чтобы к завтра он был в порядке. И может быть, тогда я подарю тебе лук из детского мира. Дешево, несердито и никого не покалечишь. Стрелы давай, — Алек протянул руку, намереваясь забрать у него все свое, — Давай-давай, или ты и их успел погнуть? Сила есть — ума не надо для тебя стало девизом, что ли? Хочу открыть тебе большой и страшный секрет. С такой политикой долго не живут даже бессмертные.